Музыка, как искусство, всегда играла важную роль в жизни людей. Она пронизывает культуру и вдохновляет наши эмоции и настроение. И невозможно запретить ту или иную музыку, какими бы благими ни были намерения. В середине прошлого века в Советском Союзе верхушка власти тщательно следила за культурным вектором и старалась оградить граждан от «тлетворного западного влияния». Цензура бушевала. Но пока органы контроля стремились контролировать радиоволны и оборот шеллаковых и виниловых пластинок, предприимчивые меломаны нашли другой способ доставать музыку. Именно так появилось чисто советское ноу-хау: «музыка на костях». Популярные западные песни, запрещенные цензурой, записывались на рентгеновских снимках.
И сегодня мы как раз расскажем о том, как записывали музыку на рентгеновские снимки.
Хроника «музыки на костях»
История «музыка на рёбрах» началась сразу после окончания второй мировой войны. Некоторые предприимчивые солдаты привозили из Германии трофейные звукозаписывающие аппараты. Другие делали их сами в домашних условиях, снимая чертежи с других подобных машин. Внешне такой аппарат представлял собой обычный патефона, но только вместо звукоснимающей иглы там был звукозаписывающий резак. Он и был способен в домашних условиях «нарезать» нужную музыку на болванку. Учитывая, что в Советском Союзе под запретом был не только джаз и ранний рок-н-ролл, но даже и ранне-советские певцы вроде Петра Лещенко и Александра Вертинского, работы у таких вот «домашних студий» было много. На руку сыграл и недостаток западных пластинок. В страну их провозили подпольно. Чаще всего это делали спортсмены, дипломаты, моряки и военные, служившие на рубежах Союза или командированные в дружественные республики. Одним словом, это были те, у кого был доступ в западный мир.
С привезённых из-за рубежа пластинок уже в домашних условиях снимались копии. Но виниловых болванок тогда ещё не было, а шеллак был слишком твёрдым для кустарной нарезки. И тут на выручку приходит та самая смекалка: музыку стали записывать на рентгеновских снимках. Достать их в то время было несложно. Гражданам было предписано делать флюорографию каждый год, а больницы, хоть и хранили снимки несколько лет, впоследствии должны были сжигать свои архивы. Во многих медучреждениях шли навстречу энтузиастам и отдавали старые снимки. Другие, более предприимчивые врачи, продавали флюорографии своих пациентов по 10, а то и по 30 копеек за штуку. Круг из такого снимка вырезали вручную. А каждая пластинка, выпущенная, как музыка на костях, нарезалась электрорекордером отдельно: никакой штамповки. Конечная цена записи была разной. Одни пластинки продавались по пять рублей, другие – по пятнадцать. Перекупщики же устанавливали свои порядки. У них такие записи могли стоить дороже. Рассказывают также и уникальные истории, когда особо обеспеченные люди могли отдать несколько сотен рублей за песни или несколько минут джаза на костях.
Постепенно запись музыки на рентгеновских снимках стала распространяться не только в двух столицах, но и в областных центрах. Такие записи, разумеется, продавали нелегально. Беззаботное существование этой подпольной индустрии продлилось недолго, около пяти лет. К концу сороковых изготовителей пластинок на рёбрах стали усиленно отлавливать. Преследовали и тех, кто записывает, и тех, кто продаёт, и тех, кто покупает. Изготовителей таких записей, как правило, сажали на три года или на пять лет. Чтобы не попасться, им приходилось часто менять адреса и переезжать с места на место, работать с разными поставщиками и не допускать к себе посторонних покупателей. Исключение делалось лишь для тех, за кого могли поручиться проверенные люди. И то такое доверие порой оборачивалось крахом всего предприятия. Впрочем, отсидев свой срок, освободившиеся «предприниматели» зачастую или возвращались в этот бизнес, или помогали другим умельцам уже в качестве консультантов.
Что же за музыка была на рентгеновских снимках?
В основном писали джаз, фокстрот и ранний рок-н-ролл. Плюс на костях можно было услышать танго, считавшееся неприличным в советском обществе, а также полулегальные оркестровые записи. Зачастую их делали живьём, оплачивая внеурочную работу оркестра по ночам. По воспоминаниям старожилов, чаще всего таким образом играли джаз, потому что в середине двадцатого века он был полностью запрещен в СССР, а в магазинах можно было купить лишь вылизанную эстраду, комсомольские песни, частушки и сказки. Стиляги, культура которых как раз зарождалась в то время, не могли танцевать под частушки или патриотическую эстраду, поэтому они и стали одними из основных покупателей музыки на ребрах. Изготовители таких пластинок уважали стиляг, а те, в свою очередь, с почтением относились к поставщикам новых записей.
Легенды, связанные с «ребрами»
С музыкой на костях связано несколько мифов, о которых невозможно умолчать. Некоторые слушатели, например, были уверены, что в таких записях есть тайные послания. Чаще всего говорили о неких секретах, спрятанных среди изображений костей и тканей. Одни искали карты сокровищ, другие – зашифрованные сообщения, третьи убеждали всех, что секрет в том, что за снимок перед слушателем. Они связывали части тела на рентгеновских снимках с жанром музыки, записанным на них. Однако никакой символической подоплёки здесь не было, а любые совпадения были всего лишь совпадениями.
При всём этом нужно держать в уме, что качество записи пластинок на рёбрах была очень низким. Речь не шла о читаемости частот или частоте записи. Звук на таких гибких самодельных дисках был настолько «мутным», что как минимум половина музыки достраивалась у слушателя в голове за счет его собственной фантазии. Впрочем, когда хочется послушать классику: оркестр Гленна Миллера или Чарли Паркера, а твоя страна не даёт это сделать, остаётся уповать лишь на такие способы...
Закат подпольной индустрии
Низкое качество и повсеместные запреты существенно пошатнули подпольную индустрию записи музыки на костях, но финальный удар ей нанесло появление первых кассетных магнитофонов. Качество плёнки было ощутимо выше, срок службы – дольше, а форм-фактор – удобнее. К тому же кассеты можно было перезаписывать прямо дома и не беспокоиться о переворачивании на другую сторону.
Но не стоит недооценивать феномен пластинок на рёбрах, потому что они стали символом сопротивления системе и выражения индивидуальности для целого поколения. Эта подпольная музыкальная волна вдохнула жизнь в советскую молодёжь середины двадцатого века и сплотила тех, кто мечтал, стремился к новому и смотрел поверх идеологической пропаганды.
